Я весь исписан именами
Todo como siempre? (Все как всегда?) - спрашивает меня официант в моей кофейне на углу от дома. Да, отвечаю я, все как всегда.
Он не знает, что завтра я уеду из моей комнаты с балконом в старом доме, так же, как до этого уехала из моей комнаты под крышей в Питере, и из комнаты, где я росла, в Воронеже. Что завтра дома опять не будет. Что мне очень страшно и очень грустно.
Что я позволила себе влюбиться и почувствовать дикое желание жить, прямо сейчас, жить жадно, жить душой и телом. Что позавчера утром я пела песни и улыбалась, а сегодня - плакала на балконе. Потому что парень, который пробудил во мне жажду жить, отказался эту жажду утолить. Потому что я опять не понимаю, доколе меня будет ранить и мотать, и есть ли гребаное счастье на этой земле, хотя бы в моменте и в моменте после. Потому что я опять хочу закрыться и не хочу позволять своему телу жить, чтобы не было больно душе.
У меня внутри снова проглоченный острый холодный кусок айсберга, одиночество, страх, неуверенность.
А начиная с завтрашнего дня мне придётся справляться со всем этим опять совсем одной, без единого близкого человека рядом, в полной неизвестности, не зная, что будет потом, где я окажусь, и будет ли там кто-то, с кем жажда жить будет снова сильнее.
Все как всегда, все как всегда.
Маньяна но экзисте (завтра не существует), сказала я ему в патио бара, принимая горящую самокрутку из его рук, осмысленно касаясь его пальцев своими, и он смеялся. Маньяна но экзисте. Есть только сейчас.
И мы танцевали, ты царапал мои бёдра пальцами через юбку, прижимался ухом прямо к моим губам, я зарывалась рукой в твои волосы и сжимала пальцами твою шею. When do you leave? Спросил ты меня. Сегодня я слишком пьян, но I wanna enjoy it, сказал ты. Давай встретимся в другой день. И я согласилась.
Но маньяна но экзисте. Что ты сделал с моей памятью, Фабрисио ? За что ты так со мной? Смотрел ли ты трассу 60, и понимаешь ли, что будешь тем самым человеком, которого я запомню навсегда как того, с которым не переспала, но очень хотела? За что ты оставил мне только воспоминания о слишком быстро прошедшем слишком горячем и афигительнейшем моменте, и вечные сожаления о том, что могло бы быть, но чего не было? Ты мне сильно нравился. Ты мне нравился как человек, с которым мне могло быть хорошо не только в постели.
Маньяна но екзисте.
Сколько бы сигарет подряд я не выкурила, две, три, пять - каждая из них закончится, и невозможно удержать ее горящей и удержать момент, и так же закончится мое время в Байресе, как бы я не хотела его удержать, все исправить, переписать по-другому, удержать, вернуть, исполнить то чего хочется.
И чего я, наверное, никогда не получу. Любить, смеяться, целоваться, зарываться руками в волосы.
Он не знает, что завтра я уеду из моей комнаты с балконом в старом доме, так же, как до этого уехала из моей комнаты под крышей в Питере, и из комнаты, где я росла, в Воронеже. Что завтра дома опять не будет. Что мне очень страшно и очень грустно.
Что я позволила себе влюбиться и почувствовать дикое желание жить, прямо сейчас, жить жадно, жить душой и телом. Что позавчера утром я пела песни и улыбалась, а сегодня - плакала на балконе. Потому что парень, который пробудил во мне жажду жить, отказался эту жажду утолить. Потому что я опять не понимаю, доколе меня будет ранить и мотать, и есть ли гребаное счастье на этой земле, хотя бы в моменте и в моменте после. Потому что я опять хочу закрыться и не хочу позволять своему телу жить, чтобы не было больно душе.
У меня внутри снова проглоченный острый холодный кусок айсберга, одиночество, страх, неуверенность.
А начиная с завтрашнего дня мне придётся справляться со всем этим опять совсем одной, без единого близкого человека рядом, в полной неизвестности, не зная, что будет потом, где я окажусь, и будет ли там кто-то, с кем жажда жить будет снова сильнее.
Все как всегда, все как всегда.
Маньяна но экзисте (завтра не существует), сказала я ему в патио бара, принимая горящую самокрутку из его рук, осмысленно касаясь его пальцев своими, и он смеялся. Маньяна но экзисте. Есть только сейчас.
И мы танцевали, ты царапал мои бёдра пальцами через юбку, прижимался ухом прямо к моим губам, я зарывалась рукой в твои волосы и сжимала пальцами твою шею. When do you leave? Спросил ты меня. Сегодня я слишком пьян, но I wanna enjoy it, сказал ты. Давай встретимся в другой день. И я согласилась.
Но маньяна но экзисте. Что ты сделал с моей памятью, Фабрисио ? За что ты так со мной? Смотрел ли ты трассу 60, и понимаешь ли, что будешь тем самым человеком, которого я запомню навсегда как того, с которым не переспала, но очень хотела? За что ты оставил мне только воспоминания о слишком быстро прошедшем слишком горячем и афигительнейшем моменте, и вечные сожаления о том, что могло бы быть, но чего не было? Ты мне сильно нравился. Ты мне нравился как человек, с которым мне могло быть хорошо не только в постели.
Маньяна но екзисте.
Сколько бы сигарет подряд я не выкурила, две, три, пять - каждая из них закончится, и невозможно удержать ее горящей и удержать момент, и так же закончится мое время в Байресе, как бы я не хотела его удержать, все исправить, переписать по-другому, удержать, вернуть, исполнить то чего хочется.
И чего я, наверное, никогда не получу. Любить, смеяться, целоваться, зарываться руками в волосы.
